Проживание
Моя история… началась в день моего рождения.
В первые месяцы жизни поставили диагноз — врожденная глаукома. Одному Богу известно, сколько боли и страха пережила тогда моя мама, когда мне, трехмесячной, назначали одну за другой операции то на одном, то на другом глазу. В самом раннем детстве операций было много.
Многочисленные запреты, естественные при таком раскладе, — не поднимай, не наклоняйся, не бегай, не прыгай, не смотри телевизор
Моя история с продолжением… началась почти 10 лет назад.
Мне 17, выпускной класс… Жуткое напряжение и постоянный стресс — курсы, тестирования… А тут еще конъюнктивит (списала на весну и недосып), несколько дней закапывала капли — отпустило.
И вот, в один, далеко не прекрасный день, еле дошла со школы домой… Левый глаз (самый заоперированный) стал боятся света (весеннего, ослепительно яркого), при наклоне болел, как камень подвесили. Нужно было бежать в универ на курсы, но… я зашторила шторы, просто упала на кровать, закрыв голову подушкой и ждала маму.
К приходу мамы мне стало только хуже. Все плыло, как в тумане, не могла встать — так гудела голова… И вот, вечером, стало понятно, что все очень серьезно — срочно приезжает «скорая»…
Помню палату в ГКБ № 3, где все места были заняты… Вконец перепуганную маму…Я не ем, не пью и ничего не соображаю, просто проваливаюсь в тяжелый сон под подушкой… Сколько все длилось — не помню, мама искала врачей,
И вот, меня, уже с закрытыми глазами, ведут по коридору на осмотр к профессору офтальмологии… «Глаз не реагирует на свет… Глаз полон крови… Можем потерять второй глаз… Срочно удалять…». Все стихло, как на глубине. Я просто растворилась — ни рук, ни ног не чувствую, только слышу голос мамы и чувствую, что она ведет меня в палату, вся в слезах. Я не плачу, просто сижу, сижу долго и
А дальше… Дальше пришла Ирина Анатольевна, стала говорить об операции — что и как, показала протез, достав его из кармана халата… Я была просто убита и даже маму почти не помню… Голова болела жутко, глаз просто разрывало…Не замечала дня и ночи, лежала в глубоком обмороке…
Операция… непередаваемые ощущения после получения общего наркоза, чугунная голова с тугой повязкой, тупая, пульсирующая боль, безвременье…
Тяжело, безмерно тяжело. Будто теряешь часть себя, привычного ощущения своего «Я», мироощущения и миропонимания… Как безвозвратная утрата близкого человека — ничего не повторить, не вернуть и не исправить. Первое время, как бы ни старался, постоянно «спотыкаешься» о привычные в недалеком прошлом действия, навыки и даже знания, ставшие теперь если не ложными, то по меньшей мере — относительными. Относительными по отношению к тебе…
Как ни крути — ты один на один со случившимся. В горе человек одинок, сколько бы любви и поддержки не окружало. Проходит время и все приходит в норму … Не время лечит — лечат новые впечатления, и чем их больше, тем быстрее ты «перешагиваешь» черту между «было» и «стало».
ТЫ принимаешь СЕБЯ заново.
* * *
Майским днем
Померкли краски…
Стало страшно и темно…
Болью поразило глазки,
В мир захлопнулось окно…
Вот и скорая карета,
И консилиум врачей,
Нехорошая примета —
Непонятность их речей…
Сердце сжалось — плохо дело,
Слишком долог разговор —
«Левый глаз не видит более» —
Вот такой вот приговор…
«Горе девушке большое —
Не исправишь ничего,
Может, сможет примирится,
Хоть и будет тяжело…»
Вот такой расклад жестокий,
Слезы душат, все плывет,
Посеревшая от горя
Мама рядышком идет…
Умываюсь я слезами
Трудно думать, говорить…
Все темно перед глазами —
Ничего не изменить…
Десять лет почти промчалось,
Жизнь бежит — и я — за ней,
Много разного случалось,
Не вернуть уже тех дней….
У меня от всех есть тайна,
Но скрываться не стремлюсь,
На душе легко и ясно —
В лицо трудностям — смеюсь!!!
Уже сама я мамой стала,
Со мной моя семья, друзья,
Была собою и осталась —
И в этом — смысл бытия!
