Актуальная
Информация

Офтальмология открывает глаза

Не так давно офтальмолог Ирина Анатольевна Сироткина стала лауреатом премии губернатора Челябинской области и защитила кандидатскую диссертацию на тему «Формирование опорно-двигательной культи глазного яблока комбинированными биоматериалами «Аллоплант». Индивидуальные глазные протезы, произведённые с учётом особенностей лица, позволяют «оживить» взгляд пациента.

Отличить, где протез, а где здоровый глаз, достаточно сложно. Для окружающих оба глаза совершенно одинаковые — моргающие, подвижные. Правда, протез не вечен: срок его годности не более 2–2,5 лет. Для изготовления одного протеза применяется около 150 наименований расходных материалов. Работа художника-протезиста ювелирная, кропотливая, требующая большой отдачи.

После бесланских событий 2004 года десятилетней девочке в одной из клиник Нью-Йорка была сделана уникальная операция. Об Ане Кадалаевой, которой имплантировали уникальный глазной протез, способный поворачиваться синхронно со здоровым глазом, узнала вся страна. Тогда доктор Стивен Ли заявил, что в России подобных операций не делают.

Делают! И не только в клинике Святослава Фёдорова, не только у Эрнста Мулдашева в Уфе. Несколько лет назад на базе челябинской городской клинической больницы (ГКБ) № 3 Ирина Сироткина и её единомышленники организовали кабинет индивидуального глазного протезирования. Всё началось с освоения методики применения биоматериалов «Аллоплант» в реконструктивной хирургии.

Затем — изучение технологии производства глазных протезов во Всероссийском центре глазной и пластической хирургии в Уфе под руководством профессора Эрнста Мулдашева, закупка оборудования, обучение художников. Два года назад Ирина Сироткина получила лицензию на самостоятельную деятельность. Теперь к ней приезжают пациенты, от которых отказались врачи Сибири, Казахстана и Дальнего Востока. Мы встретились с Ириной Анатольевной в её кабинете, расположенном в офтальмологическом отделении ГКБ № 3.

Глазное протезирование

Сироткина Ирина Анатольевна— Ирина Анатольевна, возвращая человеку уверенность в себе, спасая красоту и эстетику лица своих пациентов, вы наверняка с благодарностью вспоминаете своих учителей…

— Мне всегда было интересно, как появляются талантливые личности. В детстве я читала серию «Из жизни замечательных людей» и восхищалась гениальностью шестилетнего Моцарта.

Да, это природная одарённость, но и огромный, постоянный труд в выбранном направлении, пример и поддержка родителей. Своим первым наставником я считаю заведующую офтальмологическим отделением больницы скорой медицинской помощи Тамару Семёновну Носаль. Она увидела моё огромное желание стать квалифицированным специалистом.

Благодаря её поддержке и обучению на кафедре офтальмологии Уральской государственной медицинской академии дополнительного образования, много лет возглавляемой доктором медицинских наук, профессором Ларисой Николаевной Тарасовой, совершенствование профессионального мастерства стало возможным.

— Пострадавшие в автомобильных или техногенных авариях, как правило, имеют множественные повреждения…

— В операционной пациентам оказывается помощь сразу несколькими специалистами. Здесь круглосуточно дежурят более 20 различных врачей. Среди них ЛОР-врач, нейрохирург, челюстно лицевой хирург, офтальмолог. Это позволяет не только вовремя оказать квалифицированную помощь, спасти человека, но и реабилитировать его к активной социальной жизни.

— Значит, ваша больница обладает существенными преимуществами.

— Наш центр просто уникальный. Где бы я ни выступала с докладами — все удивляются. В Екатеринбурге, например, вызвало удивление, что мы оперируем прямо «с колёс».

У них больные передаются офтальмологу гораздо позже. Или случается автокатастрофа в Москве…

В столице имеется и специализированный центр нейрохирургии имени Бурденко, и НИИ скорой помощи имени Склифосовского, а офтальмо-травматологическое отделение находится отдельно! Если у человека сочетанная патология — травма глаза, костей орбиты и черепа, — медики вызывают офтальмолога из Института имени Гельмгольца, и они оперируют пациента вместе. То есть поставить диагноз и реабилитировать больного и дольше, и сложнее.

У нас более эффективный комплексный подход.

— Широкому кругу читателей ваш научный руководитель Эрнст Мулдашев знаком больше не как великий «глазной доктор», а как талантливый путешественник, беспрестанно находящий пирамиды в Тибете, храмы гигантов на Аравийском полуострове и в Африке, как первооткрыватель подземных лабиринтов острова Пасхи…

— Да, но по Тибету он во внерабочее время ходит. Изучение древних тайн позволяет лучше понять и осознать день сегодняшний, предвидеть будущее. Эрнст Мулдашев — мой наставник, научный руководитель, врач по специальности «хирург-офтальмолог», а также генеральный директор Всероссийского центра глазной пластической хирургии. Я благодарна судьбе, что мне посчастливилось учиться и работать в его центре, осваивать изобретённый им биоматериал «Аллоплант» для лечения наших пациентов.

Мало кто знает, что у Мулдашева есть целый отдел психологов, возглавляемый кандидатом биологических наук Амиром Шариповым, а его центр работает с пациентами, от которых офтальмологи отказались, считая их безнадёжными в плане восстановления зрения. Обычные больные там редкость. На моих глазах в лаборатории психо-коррекции зрения, пообщавшись со слепой от рождения четырёхлетней девочкой, психолог в течение 20 минут научила её двигаться в пространстве, не натыкаясь на предметы. Девочка сразу перестала бояться и начала ходить по огромной комнате, заставленной столами, заваленной игрушками и книгами.

— Невыносимо больно, когда страдают дети…

— И то, что мы можем им реально помочь, — большая удача. Однажды был трагический случай, когда четырёхлетняя девочка Настя из Казахстана ткнула инъекционной иглой себе в глаз. Её прооперировали в Москве, но травмы инъекционной иглой очень тяжёлые, поскольку на кончике иглы всегда есть инфекция.

И через год глаз всё равно пришлось убрать. После операции развилось опущение верхнего века, сузилась глазная щель. Ребёнку было уже двенадцать эстетично.

Наш центр взялся за доработку, и сейчас девочка очень даже симпатично выглядит.

Вот ещё один случай — четырехлетний ребёнок играл в песочнице, а когда прибежал домой, родители видели торчащий в глазу пыж из охотничьего ружья. Торчали остатки бумаги, тряпки и пороха, а век, конъюнктивы и глаза уже не было. Только остатки зрительного нерва. Выстрел был сделан в упор. Хотя деревня небольшая, виновный не признался до сих пор. Находясь в шоке, ребёнок как-то смог добраться до дома.

Мы его прооперировали-убрали обожжённые остатки ткани, сделав культю из аллопланта. Это позволит расти орбите глаза без асимметрии, и ребёнок не будет отставать в развитии.

— Вы рассказываете только о несчастных случаях, а как же дети с врождёнными дефектами зрения.

— Совсем недавно из Екатеринбурга привезли полуторамесячную девочку. У ребёнка — врождённая доброкачественная опухоль, которая занимала всю полость орбиты, выходила на веки и полностью поражала глаз. В возрасте нескольких недель её прооперировали и убрали поражённое нижнее веко и нижний свод. Поэтому протез поставить и закрепить было негде.

Маленькие дети очень быстро растут, им обязательно нужно сразу вставлять протез, иначе у них орбита глаза начинает отставать в развитии и формируется выраженная асимметрия лица. Мы сделали маленькую пуговку-протез, чтобы хотя бы чуть-чуть закрепить и придавить его повязкой. Протез держится, но когда ребёнок сильно плачет — вылетает.

Скоро я поеду на Евро-Азиатскую конференцию в Екатеринбург и повезу родителям ребёнка следующие формочки чуть большего размера. Стандартным подходом здесь не обойтись.

— А известные личности к вам часто обращаются за помощью.

— В нашей больнице пролечились два известных хоккеиста. У обоих — травма шайбой (скорость брошенной шайбы достигает 200 километров в час). Один из спортсменов сразу же поступил в отделение челюстно-лицевой хирургии, мы вовремя сделали операцию и пролечили глаз от контузии.

Теперь он уже играет и всему персоналу больницы подарил клюшки с автографом. Второй хоккеист пошёл другим путём. Поскольку не было явной травмы, а только синяк под глазом, он пошёл в частный медицинский центр. Его посмотрели специалисты высокого уровня, но, поскольку конкретно травмами орбиты они не занимаются, изменений выявлено не было. Их просто не заметили. Увидеть это можно было только на спиральной томографии в областной больнице.

В результате спортсмен поступил к нам на третьей неделе после травмы. Налицо были явные признаки перелома орбиты, глаз провалился внутрь и начал косить. На этом сроке оперировать уже нельзя — иначе можно потерять зрение вообще. Пришлось ждать полгода и быть вычеркнутым из полноценной жизни. Нужно понимать, что от первичной диагностики и первичной помощи при травме полностью зависит дальнейшая жизнь пациента.

— Правда, что тайну аллопланта хотели купить в Италии и США, как говорится, вместе с Эрнстом Ривгатовичем.

— Один американец Роберт (фамилию не указываем по понятным соображениям), у которого на двух глазах много лет стояли протезы, приехал по делам в Россию. Узнав о возможности изготовить и подобрать индивидуальные протезы в сто раз дешевле, чем у себя на родине, попросил изготовить сразу четыре. Пришлось разочаровать — через несколько лет органика начинает портиться и вызывать воспаления.

Конечно, мы готовы помогать людям всего мира, но открытия, сделанные в нашей стране, останутся с нам.

Ксения Солдаткина, «Итоги74», № 5, 2011 г.